— Я тоже, мистер Кейси, — сказал Дон Ванденберг.

— Трое на двоих? — удивился мистер Кейси. — Вот как ты решаешь свои проблемы, Бадди? Бадди опустил глаза.

— Они первыми начали, — проговорил он.

— Это не правда, — начал Эрни.

— Заткнись, Прыщавый, — сказал Бадди. Он хотел что-то добавить, но мистер Кейси схватил его обеими руками и, резко рванув в сторону, припер к стене магазина. Как раз в том месте, где висел жестяной знак с надписью: КУРИТЬ ТОЛЬКО ЗДЕСЬ. Он несколько раз ударил Реппертона спиной об стену, и всякий раз знак дребезжал, будто отмеряя драматические паузы. Он обращался с Реппертоном так, как вы или я обращались бы с тряпичной куклой.

— Заткни свой большой рот, — произнес он, в последний раз стукнув Бадди об стену. — Я не желаю, чтобы ты выражался в моем присутствии.

Он выпустил майку Реппертона. Она вылезла из джинсов, открыв белый, незагоревший живот Бадди. Мистер Кейси обернулся к Эрни.

— Что ты говоришь?

— Я шел через курилку на трибуны, чтобы там съесть свой ленч, — сказал Эрни. — Реппертон с друзьями курил здесь. Он подошел и выбил пакет с ленчем из моей руки. Он раздавил его. — Казалось, он хотел еще что-то сказать, но передумал. — Так началась драка.

Но я не собирался оставлять все на этой точке. Реппертон был слишком опасен, чтобы соблюдать дурацкие кодексы школьной чести.

— Мистер Кейси, — сказал я.

Он взглянул на меня. За ним глаза Реппертона угрожающе блеснули — предупреждение. Держи рот закрытым, это между нами двоими. Еще год назад я бы мог подчиниться ложному чувству собственного достоинства и принять игру Бадди. Но не сейчас.

— Что, Дэннис?

— Он с лета подстерегал Эрни. У него нож, и он хотел воспользоваться им.

Эрни бросил на меня непроницаемый взгляд. Я вспомнил, как он обозвал Реппертона говнюком — словом Лебэя, — и почувствовал, как у меня мурашки пробежали по спине.

— Ты врешь, сука! — драматически вскричал Реппертон. — У меня нет никакого ножа!

Кейси молча посмотрел на него. Ванденберг и Уэлч выглядели немного испуганными — они не ожидали такого поворота событий.

Мне нужно было кое-что добавить. Я думал об этом. У меня не хватало решимости. Но дело касалось Эрни, а Эрни был моим другом. И я не только думал о том, что он хотел пырнуть Эрни лезвием своего ножа, но я знал это. И я произнес пять слов:

— Это нож с выбрасывающимся лезвием. Теперь глаза Реппертона не просто блестели, они горели, обещая адский огонь, проклятие и долгие муки.

— Он врет, — прохрипел он. — Он все врет, мистер Кейси. Клянусь Богом.

Мистер Кейси еще ничего не сказал. Он медленно перевел взгляд на Эрни.

— Каннингейм, — наконец проговорил он. — Реппертон нападал на тебя с ножом?

Эрни долго не отвечал. Затем чуть слышно выдавил:

— Да.

Теперь взгляд Реппертона горел для нас обоих.

Кейси настороженно посмотрел на него.

— Выверни карманы, Бадди, — произнес он.

— Какого хрена? — повысил голос Бадди. — Ты меня не заставишь!

— Если ты имеешь в виду, что у меня нет права, то ты ошибаешься, — сказал мистер Кейси. — Если же то, что я не смогу при надобности сам вывернуть твои карманы, то ты снова ошибаешься. Но…

— Только попробуй! — взорвался Бадди. — Я тебя по стене размажу, лысое дерьмо!

У меня упало сердце. Я ненавидел подобные отвратительные сцены, а эта была наихудшей из всех, в которых я принимал участие.

Но мистер Кейси контролировал ситуацию и ни разу не отклонился от избранного курса.

— Но я не собираюсь делать этого, — закончил он. — Ты сам вывернешь свои карманы.

— Еще чего, козел! — бросил Бадди. Он стоял у стены магазина, повернувшись так, чтобы не показывать оттопыренного заднего кармана джинсов. Его глаза метались то туда, то сюда, как у затравленного зверя.

Мистер Кейси посмотрел на Шатуна и Дона Ванденберга.

— Вы двое ступайте в мой офис и оставайтесь там, пока я не приду, — сказал он. — Больше никуда не ходите, у вас и так уже достаточно проблем.

Они стали медленно уходить. Шатун один раз оглянулся. В главном здании прозвенел звонок. Люди стали втягиваться внутрь, бросая на нас любопытные взгляды. Мы пропустили ленч. Мне было все равно. Я больше не чувствовал голода.

Мистер Кейси снова обратил все внимание на Балд и.

— Ты находишься на территории школы, — сказал он. — Поблагодари Бога за это, потому что если у тебя, Бадди, на самом деле есть нож и если ты вытаскивал его, то тебя обвинят за применение холодного оружия. Тебя посадят в тюрьму.

— Сначала докажи! Докажи! — закричал Реппертон. У него пылали щеки, и он тяжело дышал.

— Если ты прямо сейчас не вывернешь карманы, то я напишу распоряжение о твоем освобождении от занятий. Затем я вызову полицейских, и в тот момент, когда ты выйдешь из главных ворот, они схватят тебя. Ты понимаешь, в какую историю влип? — Он мрачно посмотрел на Бадди. — Здесь мы смотрим за порядком, — добавил он. — Но если я освобожу тебя от занятий, то твоя задница будет принадлежать им. Конечно, если у тебя нет ножа, то все обойдется. Но если он у тебя есть, и они найдут его…

Ненадолго наступила тишина. Мы четверо застыли, как на картине. Я не думал, что он сделает это; он мог получить освобождение, а потом где-нибудь быстро закопать нож. Но он, наверное, решил, что полицейские будут искать его и. возможно, найдут, поэтому вытащил нож из заднего кармана и бросил на асфальт. Тот упал на хромированную кнопку. Лезвие резко открылось и блеснуло на солнце восемью дюймами заостренной стали.

Эрни посмотрел на нож и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Ступай в офис, Бадди, — спокойно сказал мистер Кейси. — Жди там, пока я не приду.

— К черту офис! — закричал Бадди тонким, истерическим и злым голосом. Волосы снова упали ему на лоб, и он откинул их назад. — Я уматываю отсюда.

— Ладно, — проговорил Кейси таким тоном, каким предлагал бы Реппертону выпить чашку кофе в своем кабинете.

Я знал, что со средней школой Либертивилла для Бадди все было кончено.

Бадди взглянул на меня и Эрни — и улыбнулся.

— Я еще достану вас, — произнес он. — Вы еще пожалеете, что родились на свет, ублюдки. — Он отшвырнул ногой нож и пошел прочь, поскрипывая мотоциклетными бутсами.

Затем мы пошли в комнату мистера Кейси, и он написал нам освобождение от следующего урока, который в тот день оказался одним из наших общих с Эрни — начальная физика. Направляясь в физическую лабораторию, народ с любопытством поглядывал на нас, и кое-кто перешептывался за нашими спинами.

На шестой перемене в холле повесили список отсутствовавших после полудня. Я просмотрел список и нашел имена Реппертона, Ванденберга и Уэлча. Напротив каждого стояла буква "Д". Я думал, что ответственный за дисциплину мистер Лофроп вызовет нас с Эрни и попросит рассказать о случившемся. Но он нас не вызвал.

Я рассчитывал, что после уроков встречусь с Эрни и по дороге домой поговорю с ним, но и здесь ошибся. Он уже уехал в гараж Дарнелла, чтобы работать над Кристиной.

17. КРИСТИНА СНОВА НА УЛИЦЕ

До самого конца следующего субботнего матча у меня не было случая поговорить с Эрни. В тот день он впервые вывел Кристину из гаража Дарнелла.

Наша поездка на школьном автобусе в Хидден-Хиллз, находящийся в шестнадцати милях от Либертивилла, была самой молчаливой из всех, которые я помню. С таким же успехом мы могли бы ехать на гильотину.

Никого не радовал даже тот факт, что их разница побед и поражений — 1:2 — была немногим лучше нашей. Тренер Пуффер сидел позади водителя, бледный и молчаливый, точно страдал от похмелья.

Обычно поездка на игру была чем-то между балаганом и цирком. За автобусом с командой следовал автобус с болельщиками, школьной рок-группой и всеми теми, кто просто хотел хорошо провести время. Их сопровождал кортеж из пятнадцати или двадцати автомобилей, заполненных большей частью подростками в футболках с эмблемами нашей команды, с фляжками и дудками, в которые они дули почти без перерыва и создавали неимоверный гвалт, сопровождавший нас всю дорогу.